Принц, шлюха и тролль. Глава 1
Категория: По принуждению
Это перевод. Создатель ZotDragon
Глава 1
Это была давнишняя традиция: ночь перед ее официальной помолвкой принцесса, чтоб выйти замуж должна провести запертой в северной сторожевой башне, которую охраняет ее супруг. Это была старая традиция, когда 1-ый повелитель Придания украл свою возлюбленную с ее родины — издавна враждующего царства — и запер ее в башне собственного замка, чтоб обезопасить ее от армии отца. Другая версия этой истории: он похитил и изнасиловал дочь собственного неприятеля и задерживал ее взаперти в собственной башне, пока она не родила 5 отпрыской и три дочери в течение последующих 20 лет. Версию, в которую верили в значимой степени, зависела от места рождения: запад от Реки Орто веровал первой версии, на восточном берегу Реки заявляли, что 2-ая версия была правдой. Фактическая правда была потеряна для истории, но традиция для парней Придания осталась.
Младший царевич Дев ожидал у основания башни за тяжеленной древесной дверцей с 2-мя своими людьми. Три из их чуть ли можно было считать армией, либо даже солидной охраной, но это был всего только обряд, который соблюдался для традиции. Его люди даже взяли в традицию пить вино, пока они ожидали полуночного гула колокола, после этого Дев поднялся бы по лестнице и забрал свою жену, чтоб начать собственный обряд обручения.
Вэн и Орд были уже пьяны, шутили и глумились с Дева, которому приходилось ожидать, чтоб взять девственность его жены. Когда Вэн сделал это заявление, Дев фыркнул в ответ.
— Ее девственность издавна ушла, — увидел он с усмешкой.
— Ой-ой-ой, и ты ее взял, я полагаю? — Орд спросил. Он немного покачивался взад и вперед, как в бою устойчивым бризом.
— Это то, что она мне произнесла… но она, естественно, не вела себя, как девственница, когда я просочился в нее. — Дев не мог не улыбнуться вспоминая. У их не было долгого ухаживания, но оно было насыщенным. Принцесса не пришла к нему девствиницей, в чем Дев был уверен. Его не тревожили ее истории- он не заинтересован был взять невинную даму в супруги, он желал шлюху, которая могла бы принять его член.
— Она малость порочна? — Вэн усмехнулся.
— Не малость, — Дев произнес. — Она полная шлюха.
Другие два рассмеялись от хвастовства, которым он демонстрировал либидо его будущей супруги.
— И что ее отец насчет этого произнес? — Орд спросил.
Дев поднял бровь и поглядел краем глаза на собственного верного вассала.
— Я спросил его об этом. Он был рад выдать ее замуж, он не лицезрел от нее ничего, не считая проблем, с того денька, когда она родилась, он уже забеспокоился и собирался выслать ее на корабле к монахиням, если будет сыт ею по гортань до этого, чем она выйдет замуж.
Мужчины удивленно поглядели на Дева, а потом опять расхохотались. Хохот вдруг оборвался, когда тонкие темные стрелы вдруг выросли из груди Орда и Вэна. Они старались дышать, втягивая очень воздух, но это было никчемно. Пара сползла на землю, а Дев застыл на месте, не способен пошевелиться, не понимая, что происходит.
Секунду спустя его голова зазвенела от боли, и он свалился на колени, пытаясь прояснить взор. В его ушах стоял глухой рев и на него налетели волны тошноты.
— Глуповатый человек, — серьезный глас произнес ему. — Тут, на земле троллей, в кровати дама. Для чего ожидать? Я возьму ее на данный момент.
Потом он пнул Дева томным сапогом в животик. Сила удара подняла и кинула его тело к стенке башни, выгоняя воздух из его легких. Он задыхался, когда его противника появился в поле зрения. Свет полной луны освещал уродливое лицо тролля, что напал на него. Его серо-зеленая кожа, покрытая карими пятнами- красноватые глаза вспыхнули под неописуемо сморщеным лбом, а острые клыки торчали из его пасти. Темный, резиновые губки разошлись в хитрецком взоре наслаждения. — Когда я закончу с твоей дамой, я вернусь и убью тебя, — пообещал Тролль и пнул Дева в голову.
После этого тролль сорвал дубовую дверь с петель и вошел в башню. Как и большая часть троллей, он был неописуемо высочайший и широкоплечий, этот монстр был около восьми футов и весил чуток больше половины тонны, в стычке ему не был равен хоть какой обычного человека. Башня была построена для защиты границы, коридоры и лестница были очень широкими. Но троллю все же было тяжело пробираться ввысь по винтообразной лестнице, его широкие плечи, томная броня и длинноватое копье давали ему не достаточно места для маневра. За длинноватой лестницей, заканчивавшись на верху башни, была комната, где находилась дама, небережно развалившаяся на большой кровати, покрытая обеспеченными шелковыми покрывалами.
— Ты рано, — произнесла она ему. Глаза ее были полузакрыты, и дурманящий запах дыма табака забавно тяжело в воздухе. Дама, принцесса, тролль произнес для себя, была прикована к кровати. Серебряная цепь обвивалась вокруг ее левой щиколотки, вся цепь лежала вокруг кровати, и прикована к томному черному кольцу в ногах постели. В других обстоятельствах обряд подношения смотрелся бы эротично, но внезапное возникновение тролля сделало это пугающим.
— Я не знал, что меня ждали, — проворчал тролль на людском языке. Он не мог терпеть использовать людские слова, но они нашли, что разговор на их языке стращал людей еще посильнее. В момент, когда он заговорил, женщина застыла, позже приоткрыла глаза и поглядела на него, ужаснувшись, как зайчик, попавший в поле взгляда ныряющего ястреба. Он удовлетворенно хмыкнул на ее реакцию, и бросил орудие.
— Не делай мне больно, — хныкала она. — Не убивай меня.
Он опять хмыкнул. — Я не убью тебя, — пообещал он. — Но я не могу обещать, что это не будет больно.
К ее чести, принцесса сохранила свое самообладание. Она была совсем в уязвимом положении, так как она уже ожидала собственного возлюбленного, но заместо этого столкнулась с чудовищем. Она никак не могла побороть тролля, и у нее хватило разума довольно, чтоб это осознать — и заместо этого решила убежать, но она забыла, что все еще была прикована цепью к постели. Она двигалась гибко, стремительно, но в то мгновение, когда серебряная цепь натянулась на полную длину, ее отдернуло вспять и она свалилась на пол. Она пробовала добраться до 1-го из окон напротив лестницы, но упав, она потерпела беду.
Горк стоял безучастно, веселясь. Людские самки были пугающе хрупким по сопоставлению с крепкой самкой троллей, которую обычно он трахал, все таки было что-то непередаваемое и неотразимое в людской женской форме. Это уже практически стопроцентно стало перед ним. На ней была только узкая, незапятнанная белоснежная рубаха, которая покрывала ее грудь, и чуть достигала ее животика. Ноги и ягодицы были еще наименее защищенными, схожий набедренной повязке предмет одежки — этот еще больше прозрачный, чем рубаха — наполовину скрывал ее желтоватую шерсть, что покрывала ее гениталии но оставил ее плавненько изогнутые ягодицы оголенными, так что материал был натянутый меж ее расщелиной. Ни один уважающий себя тролль не стал бы это носить, но люди были необычной расой. Женщина боролась, и хныкала, когда Горк надвигался на нее, но цепь не отпускала ее, и у нее не было орудия.
— Борись, если хочешь, — произнес он, остановившись всего в нескольких шагах от нее. — Ты не причинишь мне вреда. — Он чуть ли не фыркнул, чуть не рассмеялся. — Я люблю, когда самка сопротивляется. Двигая неописуемо стремительно собственной огромной рукою, он схватил ее за руку. Она завизжала и попробовала вырваться, но его хватка была стальной. Он небережно выкрутил ей руку и кинул ее назад на кровать.
Не теряя времени, он ринулся на нее и потянул за шелковое покрытие, скрывающее ее лоно. Она боролась, смущенная, так как ее длинноватые, золотистые волосы свалились на ее лицо, он потянул за трусики, разрывая их, оставив ярко-красные рубцы на ее коже, но сейчас она была открыта и представлена троллю.
— Борись, — произнес он, перевернув ее на спину. Розовые соски девицы сейчас были выставлены на ее оттопыренной сорочке, поднятой ввысь, освобождая ее большой груди. Они были непрезентабельными для глаз Горка, но он не был тут для рассматривания. Принимая его указание близко к сердечку, женщина начала отбиваться, она царапалась и лупила в мощное предплечье, которое прижимало ее к кровати. Горк чуть ощутил ее сопротивление. — Отлично, — он похвалил ее, подавляя ее собственной рукою и держа ее неподвижность тяжеленной ногой на ее цепи, что сковывала щиколотки.
Опытно, одной рукою он открыл свои кожаные доспехи и вынул собственный половой орган. Он был только полувертикальный, но размер был пугающим для обычный людской девицы. Он была более мощным, чем хоть какой член, который она лицезрела у лошадки либо быка. Он стращал ее не поэтому, что ее собирались изнасиловать. Ромину стращали большие размеры органа, который собирался просочиться в нее. После паузы в собственной борьбе она удвоила свои усилия, но это было никчемно, монстр был очень силен для нее.
— Будет больно, — Тролль сказал ей. Ромина в этом не сомневались, и попробовала вырваться снова, но из-за руки тролля и цепи, она не достаточно, что была в состоянии сделать, чтоб сделать лучше свое положение. Он взял ее ноги, разведя их как можно обширнее, чтоб вместить свою значительную толщину. Не готовое к соитию, ее влагалище было закрытым и сухим, что не имело значение для Горка, но он знал, что было бы нереально для него насладиться спариванием, если он не в состоянии верно просочиться в нее. Неувязка была решена обычным приемом инстинкта тролля.
Ромина ощутила, что ее влагалище, вдруг стало смоченным теплой жидкостью. Она поглядела вниз, на себя, с страхом подумав, что, может быть, чудовище, порвало ее и кровь текла наружу. Но это было совершенно не так. Поток бело-желтой вязкой воды, выходил впереди из члена монстра, она поначалу поразмыслила, что он писает на ней, но позже сообразила, что была неправа. Красные глаза Горка уже закатились под череп, и на какое-то мгновение она поразмыслила, что, может быть, он удовлетворит себя и это завершится.
— Все, — проворчал он, когда и его глаза сфокусировались. — Сейчас ты сможешь принять меня. — Он вымазал собственный член в липкой скользкой воды, которая разлилась по ее животику, потом подставил головку к входу в ее влагалище. — Это не причинит для тебя вреда, — произнес он со наизловещей усмешкой, потом засунул собственный пятнисто-зеленый петушок вперед, входя в ее тело.
Ромина заорала от боли так звучно, что гортань захворало от напряжения. Стопроцентно поднятый его член был около 2-ух футов в длину и в ширину, как ее два кулака. Поначалу он не по-настоящему причинил ей боль, но после того, как большая головка была снутри ее, и он продолжал давить все в большей и большей степени в ее тело, боль стала невыносимой. Она орала и рыдала, и скулила и попробовал вырваться, но все, что она делала было никчемно. И что было еще ужаснее, ее реакция только возбуждала Горка посильнее. Его затвердевший член, казалось, был как будто высечен из сердца дуба. Он был не в состоянии потопить всю его длину в нее — это было бы просто нереально — но он старался изо всех сил, чтоб вынудить, как можно больше себя войти в нее, как это может быть. Как он коснулся дна, он крякнул, потянул вспять, и здесь же засунул назад.
Как тролль в нее 1-ый раз просочился и растянул ее, Ромина решила, что практически толчки будут наименее болезненными. Она не достаточно, что была в состоянии сделать на этот момент и подчинилась громоздкой лапе и органу чудовища. Это был долг принцессы, как ей гласили опять и опять, делать много вещей, которые она находила противными и унизительными. Она произнесла для себя, это был один из числа тех случаев.
Это не заняло для монстра много времени, чтоб отыскать ритм, которым он наслаждался- но как он это сделал, он начал вгонять в Ромину. Она решила претерпеть изнасилование троллем, но была в шоке и страхе, когда ее тело начало предавать ее, и чувства члена тролля в ее промежности стало возбуждать.
Горк сходу увидел конфигурации в состоянии его жертвы, когда Ромина закончила рыдать, и хныкать от агонии, а стала тяжело дышать и стонать в ответ на его выпады.
— Отлично, — он похвалил ее. — Людские дамы всегда обучаются услаждаться траханьем с троллем. — Он выкрикнул со хохотом.
Ромина ничего могла поделать. Он был уродливым и мерзким, но он давал ей неописуемое наслаждение и боль сразу. Она повернула голову, так что ей не приходилось глядеть на него, закрыла глаза и сосредоточилась на чувствах, которые заполняли ее тело. Она боролась, но все таки толкала свое тела в неосознанной реакции, но она только и могла, что сопротивляться так длительно. Скоро ее тело начало дрожать, и она вскрикнула опять, сейчас не от боли, а от волн наслаждения, которые привели ее к оргазму.
Наступила маленькая пауза в движениях Горка, и он следил, как Ромина кончает. Он издал собственный хрюкающий смешок, а потом возобновил свои движения. Ромина была сейчас стопроцентно занята. Ей казалось, что она никогда не могла бы принять таковой большой орган в свое малюсенькое влагалище, но это происходило. Ее ноги были раздвинуты на всю ширину, и она ощутила, будто бы ее разделили надвое, но боль практически стоила наслаждения. Чувствуя омерзение на свою реакцию от изнасилования, она заорала. Она произнесла для себя, что слезы лились из-за злодеяния, совершаемого против нее, но в глубине души она могла признаться: боль, смешанная с наслаждением была так зазорной, что она искаженно отыскала в ней некоторую удовлетворенность.
Так как монстр был еще крупнее, чем достигшая созревания принцесса, она не могла добраться до его тела руками, она не могла обнять его. Она была малость больше, чем прикрепленная цель громоздкого копья, которое подросло из его паха. Такое длинноватое было его орудием, что даже Горк чуть дотягивался до Ромины. Ему нравилось это больше, чем если б он мог глядеть на нее и не трогать ее очень мягенькую и гладкую кожу.
Он был троллем огромных аппетитов и наслаждений. Горку всегда требовалось длительное время, чтоб добиться верхушки собственного обряда спаривания- во время его долгого проталкивания он привел Ромину к оргазму еще дважды. Всякий раз принудил его смеяться. Но, в конце концов даже у нравного тролля было довольно, и он подготовился, чтоб отодрать свою самку.
Не достаточно, что могло держать под контролем деяния троллей, после того как его оргазм начался. Его красноватые глаза стопроцентно свернуты в его череп, и его удары стали более напористыми. Едкий пот выступил по всему его телу, и он немного дрожал от желания.
Когда его время в конце концов пришло, Ромина заорала опять, сейчас из-за незапятанной боли. Его семя ворвалось в нее, и это обжигало, ужаснее, чем неважно какая жгучая еда, которую она когда-либо ела, ужаснее, чем в кипящая ванна, ужаснее, чем во время, когда ее старший брат держал ее руки над огнем. Так велика была боль, что она желала вырвать, но ее тело было парализовано от боли. В конце концов, все завершилось для Горка, его член малость сократился, и он выскользнул из ее тела. Когда он вышел, она ощутила странноватое чувство пустоты, практически одиночества, хотя боль существенно поубавилась, когда он ушел. Его усилия исчерпали тролля, и он упал на пол рядом с кроватью.
— Это было отлично, — проворчал он ей. — Как ты думаешь?
Ромина просто перекатилась на бок и постаралась удержаться от слез. Ее тело немного дрожало от рыданий, и ее ноги горели от воды, которая потекла из ее влагалища. Этого было очень много, чтоб обработать все сходу. Сейчас, когда все было кончено, она страшилась выяснить, что еще чудовище запланировало для нее.
— Ну? — резко спросил он после долгой неразговорчивой паузы, он обожал, чтоб самка его хвалила после размножения. Ромина не желала признаваться в чем-либо ему, в собственной боли либо наслаждении. — Я наилучшее, что когда-нибудь было у тебя? — Он рассмеялся, будто бы он уже знал ответ.
Ромина только хныкала уклончиво, так как она не желала признать правду. Горк с трудом поднялся на ноги и встал рядом с кроватью, его орган как и раньше висел из его кожаных доспехов. — Любая дама любит, когда в нее вонзаются при помощи такового орудия! — объявил он, хватая собственный член, и тряся в ее направлении.
Ромина могла чуть смогла открыть свои глаза, чтоб признать его.
— Как насчет тебя? — спросил глас из-за спины тролля. — Для тебя нравиться орудие как это? — Мгновение спустя броский серебряный клинок, ворвался в грудь горка, сопровождаемый струей красной, практически фиолетовой, крови, покрывая кровать и принцессу. Горк попробовал развернуться лицом к нападавшему, но его прочно держало орудие. Он не был еще мертв, но стремительно погибал. В отчаянии он протянул руку и схватил копье, сделал два шага вперед, освобождая свое тело от торчащего клинка.
— Я убью тебя! — Горк брюзжал слюной, спотыкаясь, не способен сосредоточиться. Кровь стекала по его груди, окрашивая густой темный мех на его торсе и вокруг его члена. Больше выходя из его рта.
— Я сомневаюсь, — произнес Дев, проворно скользя в сторону, когда тролль попробовал стукнуть его, он растерял равновесие и свалился на пол мертвым.
— Как? — это все, что Ромина смогла спросить. Она все еще была в крови тролля и ошеломлена от нападения. Дев был в синяках и царапинах от его предшествующей схватки с Горком. Он пошел вперед и поднял кровавый наконечник копья, где горка уронил его.
— Моя семья всегда была готова к этому. Мы храним клинок для убийства троллей тут уже много лет, просто малость волшебства позволяет ему проникнуть через шкуру тролля, как жаркий ножик в масло. Он был не в состоянии сказать что-то еще, и, сделав еще пару шажков вперед, упал на кровать рядом с будущей супругой.